Таким образом, общее количество пациентов, обследованных первые 2–3 недели после аварии в клинике ИБФ в Москве, для оценки их состояния здоровья в связи с облучением, было около 500 человек, в медицинских учреждения Киева — более 1000.
Особое внимание уделялось радиационной безопасности в клинике. Физику И.Б. Кеирим-Маркусу была поручена организация этой работы. Строго регламентировалось передвижение и размещение пациентов и персонала. Были установлены специальные посты, где проводился контроль загрязнения одежды, оценивались уровни облучения персонала и пациентов от внутренних источников и наружного загрязнения вследствие выделения организмом и на кожные покровы радиоактивных веществ. Контролировалась обработка кожных покровов.
Эвакуация пострадавших.
В Киеве из 115- и человек, которым был поставлен диагноз «острая лучевая болезнь», 20- и удалось предотвратить последствия этой болезни в процессе терапии. А 51 больному пришлось подсаживать костный мозг. В УССР был самый старый банк костного мозга — это была первая республика в СССР, где сохраняли костный мозг от здоровых доноров еще с 1936 года. Многие пациенты прошли успешную пересадку, и им были восстановлены показатели крови.
Обожаю разматывать клубки и сопоставлять истории. Например, старенькое забытое интервью с Анной Губаревой, онкологом Киевского института радиологии и онкологии, принимавшей первых ликвидаторов, завело меня в тьмутаракань поисковых запросов и многочисленных свидетельств.
Если бы не он, не исключено, что взорвался бы не только четвертый энергоблок, но и вся станция. Под каждым блоком находится гидролизная станция, вырабатывающая водород для охлаждения турбогенератора генератора.
Леонид Киндзельский был мужик с характером. Несмотря на настоятельные рекомендации московских коллег, он открыто отказался использовать этот метод: профессора смутило, что лечение острой лучевой болезни полностью совпадает с лечением острого лейкоза после лучевой терапии.
Такие же, как и у ликвидаторов. При входе в клинику и выходе, отделения, палаты обязательно проводился санитарный контроль за загрязнениями радионуклидами поверхности рук, туловища, одежды, обуви. За этим следили очень строго.
Поступали люди с разной степенью лучевой болезни, в том числе и крайне тяжёлые. Более половины пострадавших имели еще и лучевые ожоги. В первые несколько дней в нашу клинику поступило 237 человек с подозрением на острую лучевую болезнь. Двадцать семь из них погибли от несовместимых с жизнью лучевых поражений. Потом поступали еще пациенты, но те, у кого была подтверждена лучевая болезнь – 108 человек — в основном поступили в первые три дня.
Способность организма бороться с лучевой болезнью зависит от генетики? Почему некоторые пострадавшие, получившие очень большие дозы, живы по сей день, а некоторые из менее облученных погибли в первые же дни?
- ГБУЗ «Городская клиническая больница им. С.П. Боткина ДЗМ»;
- ГБУЗ «Городская клиническая больница № 1 им. Н.И. Пирогова ДЗМ»;
- ГБУЗ «Городская клиническая больница № 4 ДЗМ»;
- ГБУЗ «Городская клиническая больница имени В.М. Буянова ДЗМ»;
- ГБУЗ «Городская клиническая больница № 15 им. О.М. Филатова ДЗМ»;
- ГБУЗ «Городская клиническая больница № 5 ДЗМ»;
- ГБУЗ «Городская клиническая больница № 31 ДЗМ»;
- ГБУЗ «Городская клиническая больница № 51 ДЗМ»;
- ГБУЗ «Городская клиническая больница № 57 ДЗМ»;
- ГАУЗ «Московская городская онкологическая больница № 62 ДЗМ»;
- ГБУЗ «Городская клиническая больница № 81 ДЗМ»;
- ГБУЗ «Морозовская детская городская клиническая больница ДЗМ»;
- ГБУЗ «Центр планирования семьи и репродукции ДЗМ»;
- ГБУЗ «Научно-исследовательский институт скорой помощи им. Н.В. Склифосовского ДЗМ»;
- ГБУЗ «Инфекционная клиническая больница № 1 ДЗМ»;
- Филиал № 3 ГАУЗ «Многопрофильная клиника медицинской реабилитации» Московский научно-практический центр медицинской реабилитации, восстановительной и спортивной медицины ДЗМ»;
- ГБУЗ «Челюстно-лицевой госпиталь для ветеранов войн ДЗМ»;
- * ГБУЗ «Госпиталь для ветеранов войн № 1 ДЗМ»;
- * ГБУЗ «Госпиталь для ветеранов войн № 2 ДЗМ»;
- * ГБУЗ «Госпиталь для ветеранов войн № 3 ДЗМ».
- Участники ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС
- Участники ликвидации последствий аварии на ПО «Маяк» 1957-1962 гг. и сброса радиоактивных отходов в реку Теча в 1949-1962 гг.
- Участники испытаний ядерного оружия на Семипалатинском и других полигонах.
- Ветераны подразделений особого риска.
- Граждане, эвакуированные из зоны воздействия с территорий, подвергшихся радиационному воздействию (из зоны отчуждения и из зоны отселения) и переселённые с территорий подвергшихся радиационному загрязнению.
- Граждане, выехавшие добровольно с радиационно-загрязненных территорий — зоны отселения и из зоны с правом на отселение.
- Дети первого, второго и третьего поколений, рождённые от лиц, принимавших участие в ликвидации последствий аварии (от ликвидаторов), эвакуированных из зоны воздействия или выехавших добровольно из зоны воздействия.
- Вдовы участников ликвидации последствий радиационных аварий и ветеранов подразделений особого риска.
- Супруги граждан, получивших или перенесших лучевую болезнь и другие заболевания, связанные с радиационным воздействием, инвалидов вследствие радиационного воздействия, участников ликвидации последствий радиационных аварий и ветеранов подразделений особого риска.
31 год назад произошла катастрофа, навсегда изменившая наш мир. Взрыв на 4 блоке Чернобыльской АЭС жестоко и доходчего объяснил человеку, что он — не король природы, показал, какой неотвратимой может быть вырвавшаяся на волю стихия.
Показать полностью… Сегодня, в этот памятный день, давайте вспомним тех людей, которые самоотверженно жертвовали собой, чтоб «мирный» атом не вошел в каждый дом Европы, а мы с вами могли не опасаясь выходить на улицу без дозиметра. Вспомним тех людей, чьи судьбы были покалечены той роковой ночью, тех кто лишился родного дома, родной деревни, родного города, тех, кто потерял близких, здоровье или даже жизнь.
6ая Больница На Щукинской Где Лечили Чернобыльцев
В комплекс зданий Басманной больницы входит бывший усадебный дом Н.Н. Демидова, построенный в 1779-1791 гг. Архитектура здания довольна внушительная: центр главного корпуса закрыт 2 флигелями, а архитектуру фасада усиливают ниши с многофигурными барельефами. В результате пожара в 1812 году первоначальная отделка интерьеров была уничтожена. Во время реконструкции здания, которая проводилась в 1837 году, был выстроен новый парадный вестибюль. В 1837 в усадьбе был размещен Сиротский приют, и к восточному торцу здания была пристроена небольшая церковь Успения Анны. В годы Великой Отечественной войны Басманная больница стала военным госпиталем, о чем свидетельствует наличие мемориальной доски на главном здании.
Где В Москве Лечили Чернобыльцев 6 Больница
Информация о состоянии здоровья и об изменениях состояния здоровья чернобыльцев и их потомков подлежит включению в Национальный радиационно-эпидемиологический регистр, представляющий собой государственную информационную систему персональных данных граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на ЧАЭС, которая создается в целях обеспечения учета изменений состояния здоровья таких граждан в течение их жизни. Формирование и ведение регистра осуществляются для использования результатов медицинского наблюдения за состоянием здоровья зарегистрированных в нем граждан. Регистр содержит информацию о зарегистрированных в нем гражданах: СНИЛС, регистрационный номер, ФИО, дата рождения, пол, адрес места жительства (пребывания), паспортные данные, документы, подтверждающие отнесение гражданина к этой категории, сведения о воздействии радиации, которому подвергся гражданин, сведения о заболеваниях, имевшихся у гражданина до воздействия радиации, результаты диспансеризации, сведения об изменениях в состоянии здоровья, дата и основание исключения из регистра.
Прибывшая из дома старший фельдшер Т. А. Марчулайте впоследствии вспоминала: «Я увидела диспетчера «Скорой» Мосленцову. Она стояла, и слезы буквально текли из ее глаз. В отделении стоял какой-то рев. У привезенных со станции открылась сильная рвота. Им требовалась срочная помощь, а медицинских работников не хватало. Здесь уже были начальник медсанчасти В. А. Леоненко и начмед В. А. Печерица. Удивлялась, что многие поступившие – в военном. Это были пожарные. Лицо одного было багровым, другого – наоборот, белым, как стена, у многих были обожжены лица, руки; некоторых бил озноб. ».
В Припяти в ту ночь по «Скорой помощи» дежурили диспетчер Л. Н. Мосленцова, врач В. П. Белоконь и фельдшер А. И. Скачек. В приемном покое дежурили медсестра В. И. Кудрина и санитарка Г. И. Дедовец. Первый вызов с АЭС поступил почти сразу после взрыва. Что произошло, толком не объяснили, но Скачек выехал на станцию. В 1 ч 35 мин с обычного вызова в диспетчерскую вернулся врач Белоконь. Сколько-нибудь внятной информации о произошедшем не было. В 1 ч 42 мин. позвонил Скачек и сообщил, что есть обожженные люди и требуется врач.
Медикам запомнился обожженный Шашенок. Сотрудник пусконаладочного предприятия Владимир Шашенок в момент взрыва находился под питательным узлом реактора, где сходились импульсные линии от главных технологических систем к датчикам. Его нашли придавленного упавшей балкой, сильно обожженного паром и горячей водой. Уже в медсанчасти выяснилось, что у Шашенка перелом позвоночника, сломаны ребра. Марчулайте вспоминает: «Лицо такое бледно-каменное. Но когда к нему возвращалось сознание, он говорил: «Отойдите от меня. Я из реакторного, отойдите». Удивительно, он в таком состоянии еще заботился о других». Шашенок умер в реанимации в шесть утра.
Говоря о героях Чернобыля (см также Авария на ЧАЭС. Первые герои Чернобыля) незаслуженно упускают еще и врачей, спасавших жизни.
Один из них — Леонид Петрович Киндзельский, который, будучи в 1986-м главным радиологом Минздрава Украины, спас множество жизней ликвидаторов и действительно вписал свое имя в историю украинской медицины прописными буквами в раздел «Врачебное мужество».
— Да, но только до пятого мая — в этот день к нам явились «товарищи в штатском». Они обязали всех держать язык за зубами, изъяли истории болезней и другую документацию. Впрочем, пожарные не очень-то их испугались и после визита сотрудников спецслужбы говорили все, что хотели.
Киндзельский с коллегами первым делом провели так называемую сортировку пациентов: переоблученных, у которых было очень плохое самочувствие (головокружение, потеря сознания, рвота), отправили на самолете в Москву в больницу номер шесть, где лечили людей, получивших большие дозы радиации на ядерных объектах, например, атомных подводных лодках. Тем временем мы занялись подготовкой к приему остальных пострадавших — для них нужно было освободить палаты двух отделений. Больных, которых нельзя было отправить домой по медицинским показаниям, перевели в другие отделения.
Жили мы в Иванкове и Тетереве в пионерлагерях, там размещались сотрудники Средмаша. Это 150 км от станции. Дорожники быстро проложили дорогу и автобусами возили каждый день. Но все равно получалось долго, два часа. Поэтому мы часто оставались ночевать на работе. Тем более, обязаны были работать круглосуточно. Отдел наш был в средней школе №3, у нас там полкласса было отделено, стояли койки для дежурной смены. Надо — прикорнул.
— Я окончил Институт тонких химических технологий, военная специальность — радиационная разведка (гражданская — инженер-химик-технолог). Срочную не служил, но у меня была военная кафедра в вузе, я военнообязанный. В июне 1986 года мне пришла повестка. Показал отцу — то ли на сборы, то ли в армию. Батя-химик посмотрел, все понял и сказал: «Ты там поаккуратнее все-таки».
У меня был у солдата самоход, я за фляжку спирта его притушил. Парень, рядовой, слинял в Киев на три дня, как раз достаточно, чтоб пойти под трибунал. Но я за фляжку договорился с его командиром, что он не будет поднимать шум, хотя бумаги уже прошли.
— Самое страшное заключается в том, что благодаря этому облучению малыми дозами радиации произошли мутации во всем населении Украины: Киевская область, особенно — Черниговская, Житомирская ( там самая большая масса людей, которые были переселены). Пострадали особенно молодые — у них произошли клеточные мутации, которые будут проявляться в третьем, четвертом поколении.
— Это еще тогда ученые-радиологи, специалисты, говорили, что реализация последствий этого взрыва наступит через 20−30 лет. То, что сейчас происходит — это реализация сублетальных, или ниже, чем смертельные, доз радиации. Онкопатологии проявляются через 10−20 лет. Так как дозы были малые, они проявятся чуть позже, через 30 лет. Мы видим это сейчас.
Из семи докторов, которые лечили тех больных, нас осталось трое. Я, Сивкович Светлана Алексеевна — сейчас работает в Институте гематологии, это главный гематолог Киева, и Бутенко Андрей Константинович. Мы тогда были молодыми, нам было где-то по 30.
Во время похорон мы, вопреки запретам, добились, чтобы цинковый гроб Виктора открыли. Смотреть на него было страшно — кожа отслаивалась, волосы полностью выпали, руки и ноги черные от ожогов. Увидев это, я упала в обморок. Позднее все могилы заливали бетоном — слишком большая была радиация от захоронения. Поминальные девять и 40 дней мы проводили в Москве, прячась в лесопосадке. Нам не разрешали проводить поминки! Объясняли: «Чтобы не было паники среди людей». Домой нас везли в отдельном вагоне под присмотром сотрудников спецслужб и проводников, которые запрещали с кем-либо общаться, что-то рассказывать…
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 сентября 1986 года за мужество и героизм, проявленные при ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, лейтенанту внутренней службы Виктору Николаевичу Кибенку посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Золотая звезда и орден Ленина стали семейной реликвией. На неоднократные предложения сдать их в музей Ирина Иосифовна отвечала категорическим отказом: «Вы у меня уже сына забрали!» В Иванкове на стене дома, где жил герой, висит памятная табличка, во дворе ему установлен памятник, одна из улиц города названа его именем.
— Муж пришел ко мне: «Ирина, не плачь, не кричи — нашего сына больше нет…» — тяжело вздыхает Ирина Иосифовна. — Моему мальчику было всего 22 года. С сердечным приступом я попала в больницу, но помощи от медиков там фактически не получила — как только врачи слышали, что я из Чернобыля, от меня шарахались, как от прокаженной. Мы очень хотели похоронить Виктора на родине или в Киеве. Но нам не разрешили — от тела шло очень большое излучение, и перевозить его было нельзя. Так что хоронили вместе с остальными погибшими пожарными и работниками станции на Митинском кладбище в Москве. При этом сотрудники КГБ и высокие московские чиновники требовали от нас: «Над телом Виктора не плачьте! Тут слишком много иностранных корреспондентов».
Холм символический. Когда в ночь на 26 апреля 1986 года на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошел взрыв, Валерий находился в турбинном зале станции. Его тело так и не нашли под завалами станции.
Кладбище под бетоном
«Он сбежал из Припятской больницы и вернулся на станцию. Лелеченко понимал, что получил большую дозу радиации, но продолжал работать, пока мог, ликвидировать аварию. Его лечили уже здесь в Киеве. Но не смогли спасти. Он получил большую дозу радиации — более 1500 тысяч рентген, а смертельной является 700 рентген», — рассказывает Анна Королевская.
«Пожарные боролись с аварией снаружи, а внутри помещения четвертого энергоблока с аварией боролся персонал станции и с пожарами, которые там возникали, в условиях разрыва трубопровода, когда там вокруг кипело масло, был радиоактивный пар», — говорит г-жа Королевская.
«Еще 26 апреля, во второй половине дня, некоторых, в частности детей в школе, предупреждали, чтобы не выходили из дома. Но большинство не обращало на это внимания. Ближе к вечеру стало понятно, что тревога обоснованная. Люди ходили друг к другу, делились опасениями. Сама не видела, но говорили, что многие, особенно мужчины, дезактивировались выпивкой. В рабочих поселках и без ядерной аварии можно увидеть пьяных. А здесь появился новый стимул. Видимо, кроме спиртного, для дезактивации ничего другого просто не было. Припять была очень оживлена, бурлила людьми, будто готовилась к какому-то огромному карнавалу. Конечно, на носу были майские праздники. Но перевозбуждение людей бросалось в глаза. »
В 19 часов 1 мая Щербина сообщил о необходимости сократить сброс вдвое. Появилось опасение, что не выдержат бетонные конструкции, на которые опирался реактор, и все рухнет в бассейн-барбатер. Это грозило тепловым взрывом и огромным радиоактивным выбросом.
Всего с 27 апреля по второе мая было сброшено в реактор около пяти тысяч тонн сыпучих материалов.
Но не все люди послушались инструкций. Было тепло и светило солнце. Выходной день. Но был кашель, сушило горло, металлический привкус во рту, головная боль. Некоторые бегали в медсанчасть измеряться. У них измеряли РУПом щитовидки. Зашкал на диапазоне пять рентген в час. Но других приборов не было. И потому неясна была подлинная активность. Люди волновались. Но потом как-то быстро забывали, Были сильно возбуждены. »
При этом множество специалистов получили сильнейшие дозы облучения и были отправлены в больницу вслед за пожарными. Работами руководил Александр Акимов, получивший смертельную дозу облучения и через две недели скончавшийся в московской больнице. Начальник караула 2-й военизированной пожарной части по охране Чернобыльской АЭС лейтенант Владимир Правик, руководивший тушением пожара, скончался в 6-й клинической больнице в Москве 11 мая 1986 года, как и его однокашник, начальник караула 6-ой военизированной пожарной части по охране Чернобыльской АЭС Виктор Кибенок.
Как произошла авария на Чернобыльской АЭС?
А через несколько лет после возвращения из армии Дмитрий почувствовал первые симптомы болезни, название которой прозвучало как приговор: рассеянный склероз. Врачи считают, что она была спровоцирована ликвидаторским прошлым Дмитрия. При этом мужчине удалось получить официальный статус ликвидатора только через 20 лет. К этому времени он уже оказался в инвалидной коляске и сейчас безнадежно борется с болезнью, отнимающей у него по капле подвижность тела и саму жизнь.
«Это ведь не Афган»: что думали о службе в зоне солдаты-срочники
Анатолий Дятлов: «Первое, что я сделал – вызвал пожарных, а сам поспешил на улицу и обошел здание. Увидел, что оно разрушено, на крышах огонь. Но когда приблизился к 3-му блоку, то около него уже стояли пожарные машины. Поинтересовался: «Кто старший?». Мне показали на лейтенанта Правика.
Перечень послаблений, которые имеют право получить ликвидаторы радиационных катастроф, достаточно широк. Все они также гарантируются Федеральным законом о соцзащите ликвидаторов техногенных катастроф, где указан и список лиц, которые могут претендовать на получение этих послаблений и выплат. Разберемся, какие льготы положены лицам, устранявшим последствия радиационных катастроф:
за участником мероприятий по устранению последствий катастрофы на ЧАЭС закрепляются льготы на обслуживание в больницах, поликлиниках, санаториях, других медицинских учреждениях, в которых они состоят на учете. Также они могут рассчитывать и на льготы при приобретении лекарств в аптеках;
Другое новшество не скажется на кармане льготников. Оно касается изменения механизма распределения денег, направляемых на финансирования программы социальной поддержки. На основании закона №428 функции распорядителя передадут муниципалитетам, чем снимут нагрузку с федеральных органов.
Витя был на дежурстве, когда взорвался реактор. Мы утром ждем, а его все нет. Начали волноваться, муж стал звонить по всем телефонам. Тогда узнали о пожаре на АЭС, да и сами увидели — в сторону станции шли машины с песком и цементом. Обстановка кругом была такая напряженная, как будто началась война. Наконец узнали, что весь их караул отвезли в городскую больницу Припяти. Уже потом нам рассказали, что ребята самыми первыми приступили к тушению пожара, убирали радиоактивные элементы с крыши. И все это делали без масок, защитных костюмов, голыми руками. К тому же стоял такой жар, что они сняли куртки и работали в одних рубашках, а сапоги прилипали к раскаленной поверхности крыши…
— Мы собрались ехать в больницу, но нам позвонили врачи и предупредили: «Все пострадавшие сильно облучены. К сожалению, тут мы помочь ничем не можем, их забирают в Москву, в 6-ю клиническую больницу», — присоединяется к нашему разговору сестра Виктора Кибенка 48-летняя Татьяна. — Отправили их на самолете. Можете себе представить, какие гигантские дозы облучения были у наших ребят, если перевозившие их летчики потом умерли от лучевой болезни, а самолет пришлось утилизировать! Прошло еще десять дней, снова звонок — уже от московских медиков. Мне, папе и маме сказали приехать туда, чтобы сдавать костный мозг. Отправились втроем в дорогу. Приехал в московскую больницу и американский врач Гейл, которого представили как большого специалиста по пересадкам. Мы и все родители пострадавших так на него надеялись! Первому пересадили костный мозг коллеге брата Василию Игнатенко, донором стала его родная сестра (она серьезно болеет до сих пор). Увы, положительного результата это не дало. От пересадок отказались. В больнице нас к брату не пускали, да и сами врачи заходили к нему буквально на секунды, чтобы сделать очередной укол или поставить капельницу, и тут же выскакивали в коридор. Беременная жена Виктора Таня буквально умолила медсестру пустить ее к мужу на минуту. Облучилась, позднее потеряла ребенка. А 9 мая Виктору внезапно стало лучше. Сам встал с больничной койки, пошел в душ. Перед этим похлопал по плечу уже ослепшего Володю Правика: «Все будет хорошо, мы с тобой еще повоюем! И чарку не раз выпьем!» Умерли они оба в ночь с 10 на 11 мая, а потом все остальные ребята…
— Виктор с детства мечтал пойти по стопам своего папы — моего мужа, который был майором пожарной службы, — вытирая слезы, вспоминает мама героя 77-летняя Ирина Иосифовна Кибенок, живущая во Львове. — Мы тогда жили в райцентре Иванков, недалеко от Припяти и Чернобыля. Красивый, тихий городок. Сын часто ездил с мужем на чрезвычайные происшествия, восхищался, что его отец спасает людей. После школы Виктор год проработал на Чернобыльской атомной станции, а потом пошел учиться в Черкасское пожарно-техническое училище МВД СССР, которое окончил в 1984 году. Получил звание лейтенанта. Перед выпуском огорошил: «Мама, меня по распределению посылают на Север». Я схватилась за голову. Какая же мать отпустит от себя ребенка Бог знает куда? Говорю мужу: «Делай что-то, чтобы он тут остался!» И ему удалось добиться, чтобы сын служил в пожарной части Припяти. А поехал бы на Север, остался бы жив… Вскоре Виктор женился на прекрасной девушке Тане, это была красивая пара. Но их счастье длилось недолго.