В прежние времена роды не считались столь важным событием. Только в 1917-м впервые официально признали, что это достаточный повод, чтобы дать женщине время для отдыха на работе. Советом народных комиссаров утверждена документация, которая регламентировала этот вопрос. Именно она и называлась декретом. Его посвятили пособию, выплачиваемому по причине ожидания и рождения ребенка. Женщинам того времени полагалось 112 суток, в течение которых за ними сохранялось их рабочее место. За весь этот период работодатель обязан был платить. Ежели возникало желание, период продлевали. Правда, уже тогда были ясли, детские садики, куда родители и сдавали своих малолетних детишек – обычно грудничков.
Правила прежних времен
Если женщина могла отдыхать целый год и не получала за это наказание, прочему же многие этим не пользовались? Причиной были материальные соображения, но не только. Иногда работницы опасались потерять квалификацию. Был и определенный дискомфорт – боялись, что другие начнут осуждать или показывать пальцами. Привыкшие работать на заводах и фабриках женщины опасались остаться в четырех стенах. Насмешки знакомых добавляли масла в огонь. Все это актуально и в наши дни.
Хочу жить!
Поначалу женщины работали, в случае беременности брали положенный отпуск, затем или уходили с работы, или отдавали малыша в ясли. Кормящие, как сказано выше, получали дополнительное время для ухода за малолетними. В 60-е приняли новые правила, позволявшие брать годичный отпуск, правда, без оплаты. В начале 80-х длительность увеличили до полутора лет. Тогда же ввели пособие, которое платили в течение первого года. Официально обоснование декретный отпуск получил в 1953-м. Именно тогда Правительство приняло закон, посвященный аспектам ухода за малолетними детьми. Причиной принятия была Женевская Конвенция, в рамках которой рассматривались проблемы охраны материнства. Декретным период ухода за ребенка продолжали называть по старой памяти – из-за принятого в 1917-м декрета.
“Отец незаконного ребенка обязан давать ребенку до исполнения 16 лет содержание, соответствующее жизненному положению матери, в том числе и средства на воспитание и образование. Эта обязанность продолжается для отца и после шестнадцатилетнего возраста ребенка, если этот последний вследствие немощности не в состоянии сам содержать себя. Отец обязан возместить матери издержки родов, а также издержки содержания в течение первых шести недель после родов и другие необходимые расходы, как следствие беременности или родов”.
В СССР
Добавим к тому платную систему здравоохранения: если у мамы нет страховки на случай рождения детей и потери трудоспособности, то все процедуры по рождению детей осуществляются за счёт мамы. Естественно, что не все жители США могут позволить себе вообще какую-либо страховку, многие даже живут в трейлерах…
Ситуация в Европе и США
“Непосредственное физическое обладание представляется ему единственной целью жизни и существования; категория рабочего не отменяется, а распространяется на всех людей; отношение частной собственности остается отношением всего общества к миру вещей; наконец, это движение, стремящееся противопоставить частной собственности всеобщую частную собственность, выражается в совершенно животной форме, когда оно противопоставляет браку (являющемуся, действительно, некоторой формой исключительной частной собственности) общность жен, где, следовательно, женщина становится общественной и всеобщей собственностью. Можно сказать, что эта идея общности жен выдает тайну этого еще совершенно грубого и неосмысленного коммунизма. Подобно тому как женщина переходит тут от брака ко всеобщей проституции,* так и весь мир богатства, т.е. предметной сущности человека, переходит от исключительного брака с частным собственником к универсальной проституции со всем обществом. Этот коммунизм, отрицающий повсюду личность человека, есть лишь последовательное выражение частной собственности, являющейся этим отрицанием. Всеобщая и конституирующаяся как власть зависть представляет собой ту скрытую форму, которую принимает стяжательство и в которой оно себя лишь иным способом удовлетворяет. Всякая частная собственность как таковая ощущает – по крайней мере по отношению к более богатой частной собственности – зависть и жажду нивелирования, так что эти последние составляют даже сущность конкуренции. Грубый коммунизм есть лишь завершение этой зависти и этого нивелирования, исходящее из представления о некоем минимуме. У него – определенная ограниченная мера. Что такое упразднение частной собственности отнюдь не является подлинным освоением ее, видно как раз из абстрактного отрицания всего мира культуры и цивилизации, из возврата к неестественной простоте бедного, грубого и не имеющего потребностей человека, который не только не возвысился над уровнем частной собственности, но даже и не дорос еще до нее”.